кандидат филологических наук,
УО БГПУ, Минск
E-mail: NatZhdanovich@yandex.ru
материалы II Международной научно-практической онлайн-конференции «Психология одаренности и творчества»
В статье рассматривается, каким образом творческие люди – писатели и поэты – создают необычные определения, как эти определения связаны с существующей картиной мира и как в них отражается личность автора. Мы исходим из того, что выбор художественных средств связан с жизненным опытом и прагматической установкой автора, а нестандартные авторские сочетания являются одним из экспликаторов творческого потенциала личности.
Личность творческого человека отличается от других «количественным и качественным расширением как сфер коммуникации, так и средств, их обслуживающих» [2, с. 75], и в наибольшей мере это проявляется в речевых продуктах писателей и поэтов. Поэтическая речь обладает настолько своеобразными свойствами, что некоторые лингвисты склонны считать ее замкнутым языковым образованием, своего рода «вещью в себе», «идиолектом», даже особым языком, отличным от литературного.
Душа, чувства, переживания автора отражаются в художественном тексте посредством эмоционально-экспрессивного пространства, поэтому и выбор художественных средств связан с жизненным опытом и прагматической установкой его создателя. Согласно Л. Ю. Буяновой, «через языковую экспликацию происходит реализация особенностей языкового сознания, языковой картины мира личности», и следовательно, идиостиль автора, и прежде всего выбор слов, «отражает исключительность его внутреннего мира» и «обусловлен особенностью личностной интенциональности» [3, т. I, с. 19]. На наш взгляд, одним из таких экспликаторов творческого потенциала личности можно считать индивидуально-авторские определения, которые могут создаваться по случаю (т. е. один раз) и оставаться в пределах одного контекста.
Однако закономерен вопрос: каким образом автор создает необычные определения (точнее – что автор имеет в своем в распоряжении, занимаясь творчеством) и как эти определения связаны с существующей картиной мира?
С одной стороны, появление нестандартных сочетаний обусловливает сама система эстетической коммуникации, с другой стороны, появление необычных определений в художественном тексте предопределяется самим языком: в новом контексте мы можем реализовать не только явные (зафиксированные ранее), но и потенциальные возможности языковых единиц. О реализации языкового потенциала в художественном тексте говорит тот факт, что индивидуально-авторские определения обнаруживают общие черты, отражающие их структурно-семантические особенности.
Мы проанализировали около 800 сочетаний с редкими определениями, появившимися в поэтической речи первой половины XIX века, и пришли к выводу, что в основе их образования лежит либо расширение семантических отношений определений, либо обновление их структуры, причем первый механизм является преобладающим. В данном случае мы можем говорить о так называемых «потенциальных» определениях к тому или иному слову, которые не стали частью языковой картины мира, но отражают мировосприятие автора. Собственно «потенциальным» мы можем считать такие определения, которые как слова уже есть в языке, но по отношению к определяемому слову являются новыми (т. е. ранее не отмеченными и не зафиксированными в контекстах). Они являются экспликаторами признаков определяемых слов, которые, возможно, им присущи, но пока еще не были актуализированы в речи и являются находкой и творческим продуктом конкретного поэта. Такими «творческими продуктами» являются, например, блестящие ожидания у Н. Карамзина, неверные волны у В. Жуковского, жадная страсть у Е. Баратынского, алчная смерть у К. Батюшкова, тощая забота у В. Капниста, ароматная душа у В. Бенедиктова, волнистая жизнь у Ф. Глинки, шумные мечты уА. Пушкина, гибкая душа у Ап. Майкова. Когда мы обратились для сравнения к Словарю эпитетов белорусского языка, мы увидели, что аналогичная ситуация прослеживается и в близкородственном языке.
Возникновение таких необычных, индивидуально-авторских поэтических определений связано с отражением субъективного взгляда на мир и нарушением лексической сочетаемости существующих в языке слов: даже если определение и определяемое семантически не противоречат друг другу (в противном случае мы имели бы дело с оксюмороном), редкие определения отсутствуют в языковой системе, но благодаря художественному восприятию действительности стали возможны в речи писателей и поэтов.Поэты – люди творческие, а творчество, как известно, «есть выход за пределы заданного» [1, с. 13], поэтому они легко переносят признаки одного семантико-ассоциативного поля в другое на основе имплицитного тождества восприятия предметов и явлений окружающей действительности: доверчивая надежда, жадная скука (А. Пушкин), ленивые чувства (Е. Баратынский), бездушное удовольствие, болтливое внимание, послушная тоска, темные вдохновения, угрюмое уединение, хитрая вражда, ядовитые воспоминания (М.Лермонтов).
Относительная объективность наших представлений о мире позволяет отмечать его субъективные признаки, а значит, это расширяет потенциал имеющихся языковых средств для художественного отражения действительности. Справедливо замечание Е.Н. Холондович, что «гений несет духовный заряд, приводящий к коренному сдвигу в восприятии обществом идей и мира в целом» [4, с. 269]. Наверное, именно поэтому в русском языке индивидуально-авторские определения чаще всего появляются у тех слов, которые отражают бытие человека, связаны с его пространственно-темпоральными характеристиками и душевным состоянием. Среди них – небо, день, ночь, луна, солнце, ветер, глаза (очи), улыбка, голос, звук, взгляд, мысль, смех, слезы, жизнь, душа, сердце, тоска, любовь, грусть, печаль, красота, тишина, счастье.
Также обращает на себя внимание еще одна особенность появления необычных определений: по нашим наблюдениям, поэты чаще всего наделяют необычными атрибутами именно те слова, которые отражают их авторские интенции и являются значимыми в идиостиле. В составе таких слов могут оказаться как частотные в художественной речи (в русском языке к ним относятся слова время, душа, жизнь, смерть, судьба), так и «менее заметные», но личностно значимые наименования. Достаточно вспомнить А. С. Пушкина и его поэтизацию лени, чтобы понять, почему у этого поэта появляется 5 индивидуально-авторских определителей этого состояния: лень у него золотая, рассеянная, роскошная, счастливая, тоскующая и по сути, ассоциируется со счастьем.
Второй тенденцией необычного атрибутирования является конкретизация отвлеченных понятий. По нашим наблюдениям, поэты подбирают необычные определения к словам без денотата, которые сами по себе недостаточно информативны. Благодаря авторским определениям они становятся более «насыщенными» в смысловом отношении, а привнесенные определением коннотации расширяют объективно существующие в языке представления о них и расширяют их образную парадигму.
В процессе познавательной и коммуникативной деятельности человек так или иначе проявляет элемент субъективности, поэтому и в выборе определений к словам проявляется авторская индивидуальность. В художественной речи доля субъективности возрастает, поскольку в эстетической коммуникации интерпретация действительности иная и отражает мировоспритятие автора. Вместе с тем количество необычных, индивидуально-авторских образований, как правило, незначительно – в противном случае мог бы произойти сбой коммуникации и мы не смогли бы понять авторского замысла. По нашим подсчетам, количество индивидуально-авторских определений в поэтической речи первой половины XIX века не превышает 3 % от общего количества образных определений, но их появление у поэтов разных стилей и направлений свидетельствует о расширении потенциальных возможностей языковых средств благодаря творческому осмыслению действительности авторами поэтических произведений.
Список литературы
- 1. Дружинин В. Н. Проблема способности к творчеству. Концепция редукции к интеллекту // Психология одаренности и творчества: монография / Под ред. проф. Л.И. Ларионовой, проф. А.И. Савенкова. – М.; СПб.: Нестор-История, 2017. – С. 10-20.
- Кухаренко В. А. «Язык писателя» как аспект речевой деятельности индивида // Человек и речевая деятельность. Вестник Харьк. ун-та. – 1989. – С. 74-78.
- Семантика языковых единиц: Доклады YI Междунар. конф.: В 2 т. / Моск. гос. откр. пед. ун-т; Отв. ред. Е.И. Диброва. – М.: Изд-во «СпортАкадемПресс», 1998. – Т. 1. – 378 с.
- Холондович Е. Н. Социально-психологические аспекты формирования и развития гениальной личности // Психология одаренности и творчества: монография / Под ред. проф. Л.И. Ларионовой, проф. А.И. Савенкова. – М.; СПб.: Нестор-История, 2017. – С. 269-282.
The article discusses how creative people – writers and poets – create unusual definitions, how these definitions are related to the existing picture of the world and how the author’s personality is reflected in them. We proceed from the fact that the choice of artistic means is associated with the life experience and pragmatic attitude of the author, and non-standard author’s combinations are one of the explicators of the creative potential of the individual.
Keywords: a creative person; poetic speech of the first half of the 19th century; individual author’s definitions; the potential of linguistic units.
http://izvestia-ippo.ru/zhdanovich-n-v-nestandartnye-sochetaniya/